В 12 с копейками велосипедисты дружненько стартовали, в то время как тяжелая артиллерия выдвинулась после всех сборов к 15 часам с Чечека, где мы встретились с велосипедистами.
За час с небольшим мы проехали развилку Алгабас-Бозанбай и к 17 часам уже стояли лагерем на привычном месте с заныченным мангалом. На этот раз мангал остался не у дел, Народ натаскал гранитные куски для постоянного кострища. После того как все палатки стояли, начались легкие приготовления к ужину. Велосипедисты запаздывали. Оно и понятно - практически весь путь был в гору.
Не долго маясь от безделья, я решил прогуляться на разведку по хребту. Быстро взяв высоту, подумал, что неплохо было бы пройтись до соснового леса. Прогулка по плитам оказалась слишком легкой, так что для спуска был выбран другой путь. По меркам Сибин просто детский, по меркам адекватности - не очень. Зато в ущельях всегда найдется на что посмотреть, будь то растительность или мелкая живность. Барбарис уже окрашивает листву под стать плодам. Багряные спиреи мелкими подушечками покрывают трещины. И только можжевельник и сосны твердо стоят и лежат зелеными островами.
В очередной раз изображая человека-паука, моя нога спугнула из-под камня изящного паучка, не на шутку переполошившегося внезапным возникновением ноги у себя в уютной трещинке. Кое-как собрав ноги в кучку и плашмя расположившись на наклоненной плите гранита, мне удалось его заснять до того, как он вернулся в свое убежище.
По мере спуска я набрал немного трав для чая, и подоспел как раз вовремя, когда чайник уже закипал. В сумерках мне доверили сварить ужин. Вскоре отзвонились велопутники, двое отправилось им на встречу на машине, оставшиеся у костра первыми получили горячие порции похлебки. Темнота заполнила долину. Луна где-то за хребтом медленно ползла по чистому небу. Уставшие велосипедисты валились с ног, озябшие и обветренные. После того, как последняя ложка была съедена и чай был разлит, лагерь стал утихать. Народ расползался по палаткам.
Ночь выдалась безветренная и тихая, я все время сползал к стенке палатки и подмерзал. Каково же было мое удивление, когда высунувшись из платки утром обнаружил, что все покрыто густым инеем, а долина застлана густым молоком осеннего тумана. Костер уже потрескивал стараниями еще более ранних "жаворонков". Порция чая вернула все чувства в нужное русло. Холод отступал. С рыбаками мы прошлись до скал, уходящих в воду. Туман боязливо отступал в лес, освобождая воду солнечному свету.
Вернувшись в лагерь, я перекинул бутылку воды в легкий рюкзачок и вчерашним подъемом вышел к соснам. Этой стороной я еще не ходил, и решил рассмотреть складки гранита.
Старания были оправданы находкой новой точки произрастания камптосоруса.
Глянув на часы, мне пришло в голову отыскать кривую сосну, где мы с товарищами фотографировались пару сезонов назад. Однако из-за притягательного леса, я сделал большой крюк, и вышел гораздо выше. Здесь граниты напоминали своими выемками валуны и плитняки Дубыгалинского. Под ними оказался небольшой грот с крупными паучищами.
Дойдя почти до кромки леса на седловине и утолив жажду, я направился в обратном направлении вдоль стенки, придерживаясь мысли, что искомое дерево должно быть в начале этой стенки. Так оно и обнаружилось.
Живописный сосновый "бонсай" и мухоморная полянка внизу у выступа. Пофотавшись с сосной и насладившись видом холодного осеннего неба на горизонте, я поторопился в обратный путь.
Рыбаки вернулись. Один язёк сбежал, второй был отпущен. Но главное - процесс. Глава велосипедистов вскоре уехал, остальные пожелали вернуться на машинах, но с заездом на Шалкар, поплескаться.
Берег Шалкара был столь же малолюден, как и в мае. Чистая вода уже не напоминала о летних отдыхающих, зато о них хорошо напоминал разбросанный всюду мусор. Одинокая утка крутилась у берега, словно дразня своим видом немногочисленных отдыхающих. Несмотря на конец лета, вода оказалась все еще приятной для купания.
